Поиск по творчеству и критике
Cлово "1903"
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Входимость: 2. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Часть текста: Столпакова, конечно, искупила все свои ошибки, по тем не менее мы не считаем себя вправе скрыть их от широких читательских масс. Первой ошибкой Варвары Сергеевны Столпаковой было то, что родителей себе она выбрала крайне непредусмотрительно: у отца ее был известный всему уезду свеклосахарный завод. Даже и это, в сущности, было на так еще непоправимо: Варваре Сергеевне стоило только отдать свое сердце любому из честных тружеников завода -- и ее биография очистилась бы, как углем очищается сахар рафинад. Вместо этого она совершила вторую ошибку: она вышла замуж за Столпакова, увлеченная его гвагдейскими рейтузами и исключительным талантом пускать кольца из табачного дыма. Атлетические, монументальное сложение Варвары Сергеевны было причиной того, что третья ее ошибка произошла почти для нее незаметно, когда она в столпаковском лесу нагнулась сорвать гриб. Нагнувшись, она ахнула, а через четверть часа в корзинке для грибов лежала эта ее ошибка -- пола мужеского, в метрике записан под именем Ростислава. Из других письменных материалов для истории сохранился...
Входимость: 2. Размер: 47кб.
Часть текста: графа Платова, героя войны 1812 года. Отец писателя, Павел Егорович, служил в Таганроге конторщиком. Откладывая, по мелочам, с тем же самым мужицким упорством, как и отец, Павел Егорович сколотил, наконец, немного денег и открыл на Монастырской улице собственную торговлю. К этому времени он уже был женат на Евгении Яковлевне Морозовой, дочери таганрогского купца-суконщика. 19 января 1860 г. у Евгении Яковлевны родился сын Антон. Кроме Антона Павловича -- у П. Е. Чехова было еще четверо сыновей и дочь. Жизнь в домике на Монастырской улице шла по-старинному, крепким, суровым укладом. Детей Павел Егорович воспитывал в строгости, "в страхе Божием", старался сызмалолетства приучить их к церкви. Мальчики должны были строго соблюдать все посты, выстаивать длинные церковные службы. Возвращались из церкви домой -- дома хором пели что-нибудь божественное, читали акафист. Павел Егорович был большой любитель и знаток церковного пения; позже, когда сыновья подросли, он составил из них настоящий хор и пел с ними на клиросе в церкви. Все эти молитвенные повинности действовали на мальчиков совершенно иначе, чем этого хотел отец. "Когда...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: Варька. Могло произойти. Зеркала, направленные на землю. Чехов -- вершина. 4. Некуда как будто идти. Но от поездов -- к аэропланам. Отделение от земли: символисты. Тело -- а теперь начало противоположное, революционное телу: дух. 5. Символисты -- Сологуб, Гиппиус, Белый, Блок, Брюсов, Бальмонт, Вяч. Иванов, Андреев, Чулков. Вражда к земле, быту. Андреев (Некто в сером, Человек, Жена, Гости, друзья). Сологуб (Альдонса и Дульцинея, которой нет на земле). Блок (Незнакомка, Прекрасная Дама). Дульцинея, Прекрасная Дама -- символически судьба достижения на земле. Облака. 6. У реалистов -- то, что было, могло быть. У символистов--то, чего не было, не может быть на земле. Зеркало -- и рентгеновский аппарат. Скелет жизни. Нет юмора, бодрости. 7. Трудность тем -- усовершенствование приемов. Чувства, вызывающиеся музыкой. Музыка слова. Ех.: {Сокращение от фр. exemple -- пример, например (сост.). } Бальмонт. Заслуга символистов. Овладение стихией. 8. Диалектический путь: явление -- затем враждебное -- и примиряющее. Реалисты -- символисты сделали свое -- новореалисты. Поэты: Клюев, Ахматова, Гумилев, Городецкий. Прозаики: Белый, Сологуб, Ремизов, Бунин, <Сергеев->Ценский, Пришвин, Алексей Толстой, Шмелев, Тренев. Легче и труднее говорить. Почему подробнее. 9. Символисты видели скелет. Ученый, изобретатель рентгеновских лучей и студент I курса. Новореалисты пили сладкую горечь Гиппиус, Блока, но это было -- предохранительной прививкой. Облака. 10. Смех, юмор -- как у реалистов. Сологуб -- Передонов -- злой, убивающий смех. Ремизов -- Ионыч (штаны, в корзинке). Страдальческий смех. Пришвин -- Голубое знамя (окно за 10 рублей)....
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: с надписями: "Для мужчин", "Для женщин". Макс Волошин замазал дощечки масляной краской: они были как раз против его дачи. Жалоба исправнику на самоуправство. Исправник [-- мировому судье бумажку, где было сказано: "Известный декадент -- Макс Волошин..." и] бумажку Волошину, так и адресованную: "Максу Волошину". Макс ответил, что хотя он преисполнен к исправнику лучших чувств, однако не настолько, чтобы позволить называть себя уменьшительным именем Макс, и предпочел бы, чтобы его звали полным именем. Исправник обиделся и к мировому судье. Тот оставил дело без последствий. Когда к Максу в дом заявился губернатор, и исправник узнал об этом, он оробел. Он стоял у калитки вечером и ждал, и когда Макс вышел -- исправник взят его под руку и сказал: -- Ну, стоит ли ссориться из-за пустяков? Ну, если хотите, зовите меня -- просто Миша. Когда приехала губернаторша, исправник высылал городовых дежурить при ней, когда она голая лежала на пляже. Женя. Ребенком -- была очень красива: глаза -- ресницы -- рот. В 12 лет -- стала женщиной (крыса) -- слишком рано, и тело осталось маленьким, тонким, а лицо --...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: последнего поколения. Вы чаще всего услышите: "Чехов? Нытье, пессимизм, лишние люди..." -- "Чехов? Никакого отношения к новой литературе, к революции, общественности..." Это значит, что Чехова не знают, его перестали видеть, замело к нему все тропинки. И это значит, что пора взять лопату, разрыть сугроб и показать Чехова, показать его биографию. Не внешнюю его биографию -- ею занимались довольно, а биографию его духа, линию его внутреннего развития. "Как я буду лежать в могиле один, так, в сущности, я и живу одиноким". Это -- коротенькая, неизвестно к кому относящаяся, заметка из записной книжки Чехова, опубликованной после его смерти. И можно думать, что он написал это о себе: именно с ним было так, всю жизнь он прожил один. Приятелей у него было много, но друзей -- таких, которым бы он настежь открыл двери в свою душу,-- таких друзей у него не было. Было в нем какое-то особое целомудрие, заставлявшее его тщательно прятать все, что глубоко, по-настоящему волновало его. Оттого для Чехова трудно установить то, что я назвал "биографией духа". И лишь путем "косвенных улик", учитывая некоторые мало заметные события внешней его биографии, внимательно прислушиваясь к тому, что говорят действующие лица его произведений,-- можно увидеть, в чем была его вера и каковы были его общественные взгляды. Бога...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: прут, меня -- щепочку --несет с толпой наружу, вот я уже один в толпе: отца с матерью нет, и их больше никогда не будет, я навсегда один. Сижу на какой-то могиле; солнце, горько плачу Целый час я жил в мире один. В Воронеже. Река, необычно странный мне ящик купальни, и в ящике (я потом вспомнил это, когда видел в бассейнах белых медведей) плещется огромное, розовое, тучное выпуклое женское тело -- тетка моей матери. Мне любопытно и чуть жутковато: я в первый раз понимаю, что это женщина. Я жду у окна, гляжу на пустую, с купающимися в пыли курами, улицу. И наконец едет наш тарантас:везут из гимназии отца, он -- на нелепо высоком сиденье, с тростью, поставленной между колен. Я жду с замиранием сердца обеда -- за обедом торжественно разворачиваю газету и читаю вслух огромные буквы: "Сын Отечества". Я уже знаю эту таинственную вещь -- буквы. Мне года четыре. Лето. Пахнет лекарствами. Вдруг мать и тетки торопливо захлопывают окна, запирают балкон, и я смотрю, приплюснувшись носом к балконному стеклу: везут ! Кучер в белом халате, телега, покрытая белым полотном, под полотном -- люди, скорченные, шевелящиеся руки и ноги: холерные . Холерный барак на нашей улице, рядом с нашим домом. Сердце колотится, я знаю, что такое смерть. Мне лет пять-шесть. И наконец: легкое, стеклянное, августовское утро, далекий прозрачный звон в монастыре. Я иду мимо палисадника перед нашим домом и не глядя знаю: окно открыто и на меня смотрят -- мать, бабушка, сестра. Потому что я в первый раз облачился в длинные -- "на улицу" -- брюки, в форменную гимназическую куртку, за спиною ранец: я в первый раз иду в гимназию. Навстречу трясется на своей бочке водовоз Измашка и несколько раз оглядывается на меня. Я -- горд. Я -- большой: мне перевалило за восемь. Все это -- среди тамбовских полей, в славной шулерами, цыганами, конскими ярмарками и крепчайшим русским языком Лебедяни -- той самой, о какой...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: вероятностей... Кто это? Профессор математики? Но странно: математик читает свои лекции... в петербургском Доме искусств. Быстрые, летящие движения рук, вычерчивающих в воздухе какие-то кривые. Вы вслушиваетесь - и оказывается, что это - кривые подъема и падения гласных, это - блестящая лекция по теории стиха. Новый ракурс: этот человек - с долотом и молотком в руках, на подмостках в полутемном куполе какого-то храма, он выдалбливает узор капителя. Храм этот - знаменитый "Гётеанум" в Базеле 1 , над постройкой которого работали преданнейшие адепты антропософии. И после тишины Гётеанума - вдруг неистовый гвалт берлинских кафе, из горла трубы, из саксофона, взвизгивая, летят бесенята джаза. Человек, который строил антропософский храм, в сбившемся набок галстуке, с растерянной улыбкой - танцует фокстрот... Математика, поэзия, антропософия, фокстрот - это несколько наиболее острых углов, из которых складывается причудливый облик Андрея Белого, одного из оригинальнейших русских писателей, только что закончившего свой земной путь: в синий, снежный январский день он умер в Москве. То, что он писал, было так же причудливо и необычно, как его жизнь. Поэтому, уже не говоря о его многочисленных теоретических работах, даже его романы оставались чтением преимущественно интеллектуальной элиты. Это был "писатель для писателей" прежде всего, мэтр, изобретатель, изобретениями которого пользовались многие из русских романистов более молодых поколений. Ни одна из многочисленных антологий современной русской литературы, выходящих за последнее время на разных европейских языках, не обходится без упоминания об Андрее Белом. Но здесь опять один из тех парадоксов, которыми полна вся его человеческая и литературная биография: книги этого мэтра, теоретика целой литературной школы - остаются непереведенными, они живут только в русском своем воплощении. Я не знаю, впрочем, можно ли,...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: театр Нечисто что-то в Датском королевстве -- и Гамлет призадумался... Но сегодняшнее положение несравненно серьезней, чем это было во времена Гамлета: нечисто что-то во всех государствах, нечисто что-то в целом мире; кризисом охвачена не одна только экономика, но и наука, религия, семья, искусство, театр. Одному из самых дальнозорких Гамлетов нашего времени -- Освальду Шпенглеру -- удалось это усмотреть уже несколько лет тому назад. Теперь это видят все, кто под тем или иным предлогом не закрывает глаз, теперь всюду, на устах у каждого, вопрос: "Быть или не быть?" И какой избрать путь, чтобы "быть"? Оракулов никаких больше нет. Или точнее: есть еще кое-какие, но мы им не верим; мы хотим знать. Абстрактная логика, дедукция, все это не может более ответить на гамлетовский вопрос, усложнившийся сверх всякой меры: приходится пробивать себе дорогу в потемках, ощупью, иной раз спотыкаясь, приходится искать решение на длительном пути опыта, где часто требуется тысяча ошибок, чтобы прийти к одному правильному решению. Какие бы ни совершались ошибки в гигантской лаборатории, носившей когда-то имя "Россия", ее опыты в любой отрасли представляют исключительный интерес. По своей ли или не по своей...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Куклин. Краткосрочники Георгий Куклин. Краткосрочники В нашей периодической печати не раз отмечалось, что на книжном рынке почти нет беллетристики, освещающей быт красноармейцев. Упреки газет вполне справедливы: эта область до сих пор оставалась как-то вне поля зрения наших писателей. Повесть Г. Куклина "Краткосрочники" является одной из первых книг, заполняющих указанный пробел. Обилие бытовых деталей, разнообразие сцен из красноармейской жизни -- с несомненностью показывает, что повесть построена на личном опыте автора. Среди действующих лиц повести показан и комсостав (комрот Дырбунчук, комвзвод Штука), и рядовые красноармейцы (Дурылин, Квасников, Струков, Брюхан, Батунков, Тушамин и др.). Это -- целая галерея живых людей, у каждого -- свои слабости, свои страсти, свои достоинства, свой язык. Типы красноармейцев очень разнообразны: интеллигент Тушамин; сын литейщика, партиец Струков; самоучка Дурылин, с невероятным упорством одолевающий энциклопедический словарь; вросший корнями в...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: Впрочем, каково будет это грядущее -- зависит от нас. Пока ни о каком воспитании высоких эмоций, свойственных эпохе осуществления коллективизма,-- мы не думаем. Постановления, резолюции, параграфы, деревья -- а за деревьями нет леса. Что же может увлечь в политграмоте? -- ничто. "Искусство всегда служило командующим классам..." Этим может восхищаться фашист, империалист, но не революционер, не диалектик. Все отличие командующего сейчас класса в том, что он командует временно, что он командует для того, чтобы как можно скорей перестать командовать -- чтобы сбросить с человечества иго всякого государства и всякой команды; отличие в том, что командующий сейчас класс знает (верим, должен знать) все это. И вот об этом-то забывают. -- Зародыш будущего всегда в настоящем. Это правда: художники -- всех родов оружия -- в большинстве всегда скептически развращены, беспринципны в большинстве -- они всегда были ландскнехтами, продавали себя тем, кто им хорошо платит. Но этот закон купли-продажи таланта -- закон капиталистического общества; обществу, думающему строить жизнь на иных, новых, более высоких началах,-- принимать этот позорный закон так же неуместно, как принимать без всякой борьбы...