Поиск по творчеству и критике
Cлово "5000"
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Часть текста: взирают на эти плакаты. С трибун гремят стихи футуристов. В театре царствует Мейерхольд. Революция принесла с собой моду на все "самое левое" во всех областях искусства, включая литературу. В этой моде было немало снобизма и желания эпатировать публику, но в ней было и здоровое зерно. Революция так перевернула всю жизнь кругом, что совершенно естественно и логично было искать каких-то новых форм для воплощения ее в искусстве и, в частности, в литературе. Очень культурная группа молодых петербургских лингвистов (Шкловский, Тынянов, Эйхенбаум и др.) выступила в качестве теоретиков обновления литературной формы, и так как одним из их основных положений был принцип "примата формы", то за ними утвердилось наименование "формалистов". Позже это понятие было расширено, и в недавно разыгравшихся боях под именем "формалистов" были свалены в одну кучу уже вообще все сторонники "левых" форм в искусстве. -- Очень хорошо. Но почему же против этих "левых" открыт такой поход? -- спросит недоумевающий читатель. Чтобы уяснить себе это, следует...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: обглоданные тысячу веков назад льдами -- круглые, без единого острого угла -- круглые какой-то мудрой круглостью -- такая мудрость бывает у стариков, у которых жизнью обточило все острое... Одна каменная гряда -- серая с зелеными пятнами мхов; потом синий треугольник океана; и в бледно-голубом небе врезалась другая гряда -- темнее, туманней, прозрачней; и за ней видны уже почти черные купола третьей, самой дальней гряды... Вдруг после жаркого дня -- моряна. Все сереет, сжимается. Холодно. Мужчины в зимних шапках. Девчонка по-вчерашнему выбежала в одном платье -- и назад, ждет почту. Низкое небо, свет -- хоть и целые сутки -- чуть сочится, чуть моросит. К вечеру вдруг утихло, разъяснило. На мосту стоят и смотрят. -- В чем дело? -- Селедка играет. Все -- старые и малые -- глядят, ждут. Потом выезжают на лов, продают селедку ведрами. Наутро -- жарко. Пахнет дымом, топят печи -- пахнет печеной селедкой... Ветер -- шалоник (шальной, порывистый) ZW. Шлюпка на боте -- "пашка". Луда -- камень. Пал ветер свежий, и на луде россыпь водяная -- бьет вверх, все разбивает. Если ёлу не управить -- разобьет. О гибень пошел (волна). Пал ветер со снегом. Спустили топсель, потом кливер. Взяли рифы... Фамилии: Цыбин Илья Чугин Пономарев Гоман Синяков Шестром. Деньги (при белых) "Моржовки". Цыбин: -- Мартериалов нету... Кумжа -- в водопаде. Серая с красными яркими крапинками. И камни -- серые с красными крапинками -- как будто обрызнутые кровью... "Оброни кливер!" Парус ходит по мачте на деревянных кольцах. Сюжет: Маяк. Маяк на острове. Смотритель и два помощника. Семьи. Все живут в одном (или в двух) доме. Есть сарай, баня. Завозят сюда припасов осенью на всю зиму; придут, чтобы сменить -- только весной. Одиночество. Пустыня. (Может быть -- телефон?) Там где-то далеко -- революция. Ждут смены. В конце марта, к ночи -- огни, подходит...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: 666-65 1-4 Аптекарский дом, д. 3 (Евсей Хоттейн) Угол Малого и 5 линии, д. 68, кв. 14 Я. П. Гребенщиков Лавров Б. Спасская, 11, кв. 39 <Л. М.> Добронравов Манежный пер., 7, кв. 23 624-12 <4-я стр. обложки:> Яков 457-56 Габрилович 272-86 Шишковы Колпинская, 14а, кв. 88 607-21 Л. А. Петров 612-36 Н. А. Клюев С. А. Есенин Фонтанка, 149, кв. 9 609-81 <О. Д.> Форш Митрохин Дмитрий Исидорович Васильевский остров, 5 л., 66 581-02 Крат. О. Серг. пр., д. 10, кв. 4 А. М. Авраамов А. П. Чапыгин Полозова, 17, кв. 14 633-79 бис 2-3 Было общество такое: "Дыра". В той "Дыре" и Соколов вертелся. После "Дыры" -- в матросы пошел, попал на Афон. Там зазвал его старец. Ночь, тишина, цикады. Постель постелил: -- Ну, теперь Богу сперва молитвы вычитаем. И сзади Соколова шепчет -- стоит, торопится: поскорей бы молитвы прочесть все уставные... А тут стук в дверь: другой монах просится. -- Ты, -- г'рит, -- молча, нишкни... Ну, пустили и другого, наконец, и вот, вдвоем... -- Ты как -- при лампаде любишь? Все равно? Ну, я потушу... [Зевластый. Завей горе веревочкой.] [Директор у них в гимназии был: Груздев по фамилии, а звали Морковка. С бакенбардами. Учеников в строгости содержал и семейных своих также. Ученики -- перед ним в струнку. Скуповат был изрядно. И пойди мальчишка в баню, в [чистый] великий четверг, в баню за 20 копеек. Сидит себе, мылится, старается -- утром это рановато было. И вдруг -- с шайкой, с веником -- входит человек с бакенбардами... -- Батюшки, да ведь это же наш: Морковка. Ахнул мальчишка и, намыленный весь, бросив мочалку, вытянулся -- и расшаркиваться стал директору. А директор (без регалий был) -- сконфузился так, что рака испек. И подошел к...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: разговоров -- мимоходом суд -- одного, за воровство -- к смерти. Сам вышел в соседнюю комнату, выстрел. Потом: -- Уберите там эту сволочь. Отпустил инженера, накормив его обедом. Водки предложил. Тот сначала не хотел пить. Махно налил сам чайный стакан, подал. Тому уже жутко отказаться, взял, выпил. Все похоже на "Капитанскую дочку", на Пугачева. Банда -- одеты в дамский каракулевый сак -- один, другой -- в бобровой шубе. Вместо седел на конях -- ковры, дамский соболий палантин. Вырывали ров, ставили туда шеренгу людей -- и расстреливали из пулемета. Профессор -- специалист по муравьям. Знал в лицо всякого муравья и не знал ни одного человека... Тов. ... ая, член Особого отдела. Баба-яга, с клюкой, завязаны зубы, уже пожилая. Показывала на приговоренных клюкой: -- Этого, этого... В наказание ее послали в Челябинск... заведовать охраной материнства и младенчества. Террор: из 600 000 -- 22 000. Каждый... Междуведомственные трения разрешались пулеметами. Два особых отдела: 6-й армии и общий. И конкурировали. Старались арестовать: выкрасть сотрудников друг у друга. Доходило дело до осады. Дома, занимаемые ими, почти рядом. Пулеметы у дверей. Однажды начальники двух особых отделов арестовали друг друга одновременно, оба сидели в одном подвале, обоих расстреляли. Голод в Феодосии. Ползали голодные по улицам. Умирали. Через Феодосию везли зерно из Америки на Волгу (в Феодосии все считалось благополучным). Из мешков кукуруза просыпалась, голодные ребята ее подбирали -- может быть, прорезали нарочно мешки -- в ребят стреляли, иногда ранили, убивали... Татарское кладбище. Памятники тумбочкой -- и простые, острые камни: простых -- толпы, это -- над могилами умерших от голода. В Отузах -- из 8000 умерло 5000. Ночь синяя. Луна, минарет. Муэдзин -- кричит разбитым голосом, с паузами. 2--3 женщины сходят с хоров в мечети, хоры скрипят -- деревянные. А внизу -- тишина: два муллы молятся, молча. Дети. -- А я все-таки вам должен сказать, что к нам...
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: лучи и т. д. Все готовятся к войне, о ней говорят, о ней пишут повсюду. Даже в СССР, который первый настаивал на немедленном разоружении и который по иронии истории может стать первой страной, втянутой в войну. За последнее время там появилась целая серия романов на военные сюжеты, и если Фрейд прав, когда говорит, что мечты и искусство равно служат для освобождения от навязчивых идей, то это весьма знаменательный факт. Вот почему первое место в этих Lettres russes {Букв.: "Русских письмах" (фр.). } я отдам таким романам, хотя я и не нашел среди них ни "На Западном фронте без перемен", ни "Конца пути". Русский Ремарк и Шерифф еще не родились. Впрочем, есть русские книги, которые впечатляют читателя? несмотря на их "примитивизм", а иногда даже благодаря ему. Именно такой случай представляет произведение г-на Новикова-Прибоя под названием "Цусима", которое скоро выйдет во французском переводе. По его безыскусственному стилю чувствуется, что речь идет не о вымышленном произведении, а о достоверном человеческом документе. Если рассматривать броненосцы и крейсеры в качестве героев, то это волнующий роман о знаменитом сражении при Цусиме, одним из немногих оставшихся в живых участников которого был г-н Новиков-Прибой. С первых страниц книги у читателя предчувствие, что все эти стальные громады со своими тысячами обитателей плывут сквозь океаны к трагической развязке, к смерти. Это шествие обреченных со множеством второстепенных персонажей и незначительных подробностей, я бы сказал, продвигается слишком медленно. Но это компенсируется в двух других частях книги, в которых автор вдруг обретает необходимый динамизм, рассказывая о душераздирающих событиях того самого сражения....