Поиск по творчеству и критике
Cлово "1979"
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: от скорбей Серапионов брат Елизавет Воробей. ПРИМЕЧАНИЯ Впервые: Russian Literature Triqmarterly. Ann Arbor. 1974. Winter. No 7. P. 427-429 (Публикация Гари Керна). Печатается по: Замятин Е. Соч. Т. 3. Мюнхен, 1986. С 354-355. Публикатор Гари Керн сообщает, что эти эпитафии сочинены автором к восьмой годовщине со дня основания литературного объединения "Серапионовы братья". Эпитафии посвящены членам объединения. Федин Константин Александрович (1892-1977) - прозаик, автор многих рассказов, повестей, романов; лауреат Сталинской премии (1948), В эпитафии идет речь о его романе "Братья" (1927-1928), содержащем элементы экспериментирования. Слонимский Михаил Леонидович (1897-1972) - прозаик, лучшие его произведения написаны в 20-е годы XX в, О каком Совете идет речь в эпитафии, не установлено. Зощенко Михаил Михайлович (1894-1956) - прозаик, драматург, переводчик. В эпитафии содержится намек на его участие в Первой мировой войне и на то, что одним из основных журналов, где печатались его рассказы, был ленинградский юмористический журнал "Пушка". Никитин...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: слово к 50-летнему юбилею М. Горького Приветственное слово к 50-летнему юбилею М. Горького В Финляндии попал я в баню. Глядь -- приступает ко мне банщица, вымеобразная этакая чухонка. Тут моет, тут поливает! Мне неловко, куда деваться, не знаю. А банщица -- ни в одном глазу: она привычная. Так должно быть и юбиляру. А тем, кто его поливает, -- ничего: привычные. Евг. Замятин 1. 4. 1919 СПб. ПРИМЕЧАНИЯ Впервые: Чукоккала. М., 1979. С. 198-199. Печатается: по этому изданию; "Чукоккала" -- альбом Корнея Чуковского, в котором на протяжении многих лет его друзья и гости оставляли свои шуточные стихи и заметки. К данной записи Чуковский: дал следующий комментарий: "... Хотя Горький родился в 1868 году, датой его рождения в ту пору считали 1869 год. Поэтому его 50-летний юбилей; мы, работники "Всемирной литературы", собирались отпраздновать в 1919 году. К этой дате решено было выпустить сборник, посвященный юбиляру. Редактирование сборника поручили А. А. Блоку и мне. <...> Молодому писателю Михаилу Слонимскому поручили собирать материалы для этого сборника; Сборник был частично готов, когда Горький заявил нам, что по зрелом размышлении он считает выход сборника несвоевременным. Чествование Горького в нашем тесном кругу состоялось 30 марта 1919 года. Бокалы для шампанского были налиты чаем (без сахару), каждый участвующий получил по роскошной лепешке величиной с пятак. <...> Написана по поводу речей Ф. Д. Батюшкова и директора типографии "Копейка", где печатались книги "Всемирной литературы". Подробнее сведения об упомянутых в комментарии Чуковского лицах даны в комментарии к "Краткой истории "Всемирной...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: стечению трех вышеназванных обстоятельств. "Я, оставшись единственн<ым> распорядителем своего дома, решил сделать опыт последовательного коммунизма: превратил его в бесплатн<ый> дом отдыха для писателей, ученых и художников -- частн<ым> образом, вне государственных санкций. Результаты были блестящи: у меня за это лето жило 200 человек гостей (считая только тех, что провели под кровлей больше одной ночи). Жили все очень дружно, крепко, редко кто покидал Коктебель без слез..." В конце письма Волошин повторял: "Это лето было очень хорошо, радостно и содержательно: как лучшие лета довоенн<ого> времени. В извест<ном> смысле общий дух дома был даже лучше, т. к. совсем не было жильцов, а только гости. Из литераторов был Чуковский, Евгений Замятин, которого я совсем не знал лично до этого, но очень ценил по литературе. Из поэтов -- Мария Шкапская и много людей, имеющих отношение к литературе. Художников -- почти никого. Остальные были люди случайные, но все очень милые и редко хорошие". Замятин прибыл в Коктебель 20 августа -- и на другой день писал жене: "У Волошина -- 2 дачи, очень хороших. Живет человек 20 разного народу -- еще не всех видел и знаю. Он был очень рад мне, кажется,-- по случаю приезда устроил у себя чтение своих стихов -- до 12 ночи..." Свою комнату писатель сравнивал с кельей: "белая, толстостенная, маленькое...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Буриме Буриме В засеянном телами Коктебеле, На вспаханном любовью берегу Мы о незнающих любви скорбели. Но точка здесь. Я слух ваш берегу. Под африканским синим небом Крыма Без ватных серых петербургских клякс Нагая светит телом Фрина-Фрима, И шествует, пугая женщин, Макс. 2 мая 1924 Примечание Впервые: Чукоккала. М., 1979; С. 312-313. Печатается по данной публикации. Чуковский- так прокомментировал это буриме Замятина: «... Летом 1923 года мы с Евгением Замятиным жили в Коктебеле в доме Максимилиана Волошина. <...> Следующей весной Волошин приехал в Ленинград. Друзья, гостившие у него в Коктебеле, собрались 2 мая 1924 года в квартире поэтессы Марии Шкапской и, чествуя поэта, занялись сочинением буриме. Буриме - стихотворение с заранее заданными рифмами. Нам были предложены Волошиным такие рифмы: Коктебель, берегу (существительное), скорбели, берегу (глагол), Крыма, клякс (или загс), Фрима (жена Антона Шварца), Макс. <...> Когда мы прочитали вслух написанные нами буриме, первый приз получил Евгений Замятин. Его буриме сохранилось в Чукоккале...»
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: Именно там Павел Иванович Чичиков сказал: "Ты полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит". И поднесено это было с такой ловкостью и так внушительно, что генерал Бетрищев поверил, а вместе с Бетрищевым поверили и мы -- и, кажется, до сих пор верим, что это -- аксиома. Но попробуйте перенести ее из плоского чичиковского мира, из мира мертвых душ -- в мир, где горят трагические души, -- и вы увидите, что эта общепризнанная аксиома окажется перевернутой на голову, вы увидите, что полюбить черненькой или серенькой любовью дано всякому (из Чичиковых), и лишь немногим под силу трудный путь иной -- белой любви. Один из этих немногих -- Федор Сологуб. Помню, однажды летом 1920 г. мы ехали с Блоком в трамвае по Литейному и, стоя в тряске, держась за ремни, говорили. Блок сказал: "Сейчас Россию я люблю ненавидящей любовью -- это, пожалуй, самое подходящее определение". Да, это блоковское определение -- ненавидящая любовь -- самое подходящее и для той любви, которою болен Сологуб. Молния вспыхивает только тогда, когда один из полюсов заряжен положительно, другой -- отрицательно. Белая любовь как молния: на одном полюсе ее -- непременно минус, непримиримый, острый. Блок мне вспомнился не случайно: Сологуб и Блок -- одного ордена, [они братья], в обоих -- если напряженно в них вслушаться -- звучит один и тот же обертон, оба -- сквозь ревы и визги жизни -- непрестанно слышат один и тот же голос: Прекрасной Дамы. И пусть Блок зовет ее Незнакомкой, а Сологуб -- Дульцинеей, она -- одна, и ни тот, ни другой никогда не примирится с тем, чтобы дама -- стала Дарьей, просто -- Дарьей, аппетитно позевывающей за ужином, в папильотках и в капоте. Дарья и Альдонса (это все равно: у нее тысячи имен; нет только одного: Дульцинея) -- дебела и румяна, она -- женщина не плохая, она -- не черная, нет: черненькая; может быть -- серая; больше: может быть, даже почти белая. И любой из Чичиковых, любой из Санхо-Панс с восторгом...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: Добрыня КАРТИНА ПЕРВАЯ Пещера Змея Горыныча. На солнце перед пещерой, чуть посвистывая, вьются, пляшут Змееныши. Самого Змея еще не видно: только слышно его мерное, тяжкое дыханье. Вдруг Змееныши прячутся: появляется Добрыня, он трубит в рог, вызывает Змея на бой, но Змей не слышит, спит -- только чуть пошевелился хвост, высунутый из пещеры. Чтобы подойти к пещере, Добрыне нужно по бревну перейти через овраг. Добрыня идет к оврагу и видит, что с противоположной стороны приближается к бревну какой-то другой молодой богатырь. Они встречаются на середине бревна, ни один не хочет уступить дорогу. Возникает ссора, каждый отбегает на свою сторону, они готовятся к схватке. Добрыня одним прыжком перелетает через овраг, кидается на противника -- и вот уже молодой богатырь лежит под ним. Добрыня вытащил нож, вспарывает кольчугу побежденного. Левой рукой раздвигая кольчугу на груди лежащего, правой Добрыня уже заносит нож над ним -- и вдруг нож выпадает из его руки: Добрыня увидел под кольчугой девичьи груди... Молодой богатырь оказался Настасьей Микуличной -- русской валькирией. В любовном бою -- уже она оказывается победительницей. Добрыня рад бы не выпустить ее из объятий, но сначала нужно покончить с Змеем, -- и, обменявшись с Настасьей Микуличной кольцами, Добрыня уговаривает ее, теперь уже свою невесту, уйти. Она не хочет покинуть Добрыню в...