• Приглашаем посетить наш сайт
    Майков (maykov.lit-info.ru)
  • Уездное
    15. У Иванихи

    15. У Иванихи

    Утром после обедни зашел Иннокентий. Принес просвиру заздравную. Зашептал:

    -- Знаю теперича, отец Евсей. Вспомнил. Пойдем-ка скорей к Иванихе. У-у, она известная, заговорит вора -- в момент объявится.

    Утро росное, розовое, день будет жаркий. Воробьи празднуют.

    -- Эка, спозарань поднял,-- ворчал Евсей. Иннокентий шел мелкой бабьей походкой, придерживая на животе рясу.

    -- Никак, отец Евсей, нельзя. Или не знаешь, заговор -- он натощак только силу имеет.

    -- Врешь ты все, поди, Иннокентий. Так только, зря проходим. Да и срамно -- духовным-то.

    Иваниха -- старуха высоченная, дылда, костистая, бровястая, брови, как у сыча. Не очень-то ласково встретила монахов.

    -- Чего надоть? За какой присухой пришли? Али с молебном? Так мне ваших молебнов не надобно. И возилась, стукотала горшками на загнетке.

    -- Да нет, мы к тебе насчет... Отца Евсея вот обокрали. Не заговоришь ли вора-то? Слыхали мы...

    Отец Иннокентий робел Иванихи. Перекреститься бы, а перекреститься при ней нельзя, пожалуй: шутяка-то тут,-- еще спугнешь, ничего не выйдет. Как баба -- шубейку, запахивал Иннокентий на груди свою ряску.

    Иваниха глянула на него сверху, стегнула сычиными своими глазами:

    -- Так ты-то при чем? Его обокрали -- нам с ним вдвоем и остаться.

    -- Да я, матушка, что ж, я...

    Подобрал полы ряски, согнувшись, засеменил бабьими мелкими шажками.

    -- Как звать-то? -- спросила Иваниха у Евсея.

    -- Евсеем.

    -- Знаю, что Евсеем. Не тебя, а на кого думаешь -- его как звать.

    -- Анфимкой, Анфимом.

    самой воде.

    -- Во-во, чайком-то его бы, а? Вот бы ловко, мать, а?

    Евсей обрадовался, забубукал, поверил: уж очень солидная да строгая старуха Иваниха.

    Иваниха зачерпнула деревянным долбленым корцом воды, раскрыла дверь в сени, поставила Евсея за порогом, сама на пороге стала. Сунула в руки Евсею корец.

    -- Держи да слушай. Да, гляди, никому ни слова, а то все на тебя же и оборотится.

    -- На море -- на Кияне, на острове Буяне стоит железный сундучище. Во том сундучище лежит булатный ножище. Беги, ножище, к Анфимке-вору, коли его во самое сердце, чтобы он, вор, воротил покражу раба Божия Евсея, не утаил ни синь пороха. А коли утаит, будь он, вор, прогвожден моим словом, как булатным ножом, будь он, вор, проклят в землю преисподнюю, в горы араратские, в смолу кипучую, в золу горючую, в тину болотную, в дом бездомный, в кувшин банный. Коли утаит, будь он, вор, осиновым колом к притолке приткнут, иссушен пуще травы, захоложен пуще льда, а и умереть ему не своей смертью.

    -- Будя теперь,-- сказала Иваниха -- Попой его водичкой, голубя, попой.

    Евсей бережно перелил воду в бутылочку, дал Иванихе целковый и пошел довольный: