18. Альянс.
Пост великий, мокреть, теплынь. Чавкает под ногами грязь, -- так чавкает, что вот-вот человека проглотит.
И глотает. Нету уж сил карачиться, сонный тонет человек и, засыпая, молит: "Ох, война бы, что ли... Пожар бы, запой бы уж, что ли"...
Чавкает грязь. Гиблые бродят люди по косе, в океан уходящей. Чертятся на черном вдалеке белые полосочки -- корабли. Ах, не завернет ли какой-нибудь и сюда? С великого поста ведь всегда заходить начинают. Вот, в прошлом году уж целых два в феврале зашли, -- заверни, миленький, ах, заверни... Нет! Ну, так, может быть -- завтра?
И завтра пришло. Как снег на голову, как веселый снег -- свалились французы.
В тот час сидели на пристани Молочко и Тихмень, вспоминали клуб ланцепупов, глядели в даль. Вдали дымок, и все ближе, все быстрее -- и уж вот он, весь виден -- крейсер, белый и ладный, как лебедь, и французский флаг. Тихмень оробел и наутек пустился. А Молочко остался, загарцовал, взыграл: он первым все узнает, он первым -- встретит, он первым -- расскажет!
-- Я счастлив приветствовать вас на далекой, хотя и русской... то есть, на русской, хотя и далекой земле...
Вот как выразился Молочко: он лицом в грязь не ударит. Ведь у него француженка-гувернантка была...
Французский лейтенантик, которому сказана была Молочкова речь, не улыбнулся -- сдержался:
-- Наш адмирал просит разрешения осмотреть батарею и пост.
-- Господи, да я... Я побегу, я -- в момент, -- и помчался Молочко.
Но к кому сунуться-то, к кому бежать? Никого из начальства нету, за старшого Нечеса остался. А Нечеса очень невразумителен бывает, коли не в пору его после обеда взбудить. Беда да и только!
-- Капитан Нечеса, капитан... Вставайте же, французский адмирал приехал, желает пост осмотреть...
-- Хрр... пфф... хрр... Ко-кого?
-- Адмирал, говорю, французский!
-- К ч-чортовой матери адмирала, спать хочу. Хрр... пфф...
Молочко стянул с капитана накинутый сверху китайский халат, крикнул Ломайлова:
-- Ломайлов, квасу капитану!
Но Ломайлова нету: ушел нынче Ломайлов трубы чистить. Принесла квасу сама капитанша, Катюшка.
Капитан хлебнул, кой-какие слова стал понимать:
-- Францу-узы? Да что они, спятили? Зачем?
-- Капитан, поскорей, ради Бога! Ведь у нас с французами альянс... Ей-Богу, нагорит!
-- О, Господи, откуда? за что? Солдаты, солдаты-то каковы с работами этими генеральскими! Молочко, гони туда, к пороховому, в сей секунд. Всех чтобы, дьяволов, в лес угнали! Ни один чтобы с-собачий сын носу не показал!
Главная спица в колеснице -- Молочко -- вертится, сверкает, переводит. Адмирал французский не первой уж молодости, а тонкий да ловкий, как в корсете. Вынул книжечку, любопытствует, записывает.
-- А какие у вас порционы солдатам? Так, так. А лошадям? Сколько рот? А сколько прислуги на орудие? А-а, так!
Пошли всем кагалом в казармы. Там уж успели прибрать, почистить: ничего себе. Только дух очень русский стоит. Заторопились французы на вольный воздух.
-- Ну, теперь их только к пороховому -- и все, и слава Богу...
И оставался уж один до порохового квартал, как из дома поручика Нестерова вылез Ломайлов. Кончил трубы чистить, очень аккуратно все почистил, и в зале, и в спальне. Кончил -- и шел себе до дому с метлой, в отрепьях -- лохматая, черная образина.
Адмирал любопытно вскинул пенснэ.
-- А-а... А это кто же? -- и повернулся к Молочке за ответом.
Молочко, утопая, взглядом -- молил Нечесу, Нечеса свирепо-символически ворочал глазами.
-- Это... э-это ланцепуп, ваше превосходительство! -- вякнул Молочко, вякнул первое, что в голову взбрело. Говорили перед тем с Тихменем о ланцепупах, ну и...
-- Lan-ce-poupe? Это... что ж это значит?
Адмирал очень заинтересовался:
-- Во-от как? Я и не слыхал такого наименования до сих пор, а этнографией очень интересуюсь...
-- Недавно только открыты, ваше превосходительство.
Генерал записал в книжку:
Нечеса задыхался от нетерпенья узнать, что такое вышло и что за разговор странный -- о ланцепупах.
А адмирал -- час от часу не легче -- уж новую загогулю загнул Молочке:
-- Но... почему же я не вижу ваших солдат, ни одного?
-- О-о-они, ваше превосходительство, в... в лесу.
-- Их, ваше превосходительство, ланце-ла-ланцепупы эти самые... То есть они все отправлены, наши солдаты, то есть, на усмирение, значит, ланцепупов...
-- Ах, так это, значит -- не совсем еще покоренный народец? Да у вас тут сюрпризы на каждом шагу!
"Сюрпризы! Какие, вот, от тебя еще будут сюрпризы? Заврусь, запутаюсь, погублю"... -- Молочку уж цыганский пот со страху прошибал.
Но адмиралу было довольно и этих открытий. Ходил теперь -- и только головою кивал: "Хорошо, очень хорошо, очень интересно". Ведь не каждый это день случается -- открывать новые племена.