"Когда я, после летней поездки, вернулся в Москву, все дело с моим романом "Мы" уже было закончено: было уже установлено, что появление отрывков из "Мы" в пражской "Воле России" -- это мой поступок, и относительно "поступка" уже вынесены были все надлежащие резолюции.
Но факты -- упрямы, они упрямее резолюций, каждый из них может быть подтвержден документами или людьми, и я хочу, чтобы они стали известны моим читателям. Факты эти сводятся к следующему:
1) Роман "Мы" написан в 1920 году. В 1921 рукопись романа была отправлена (простейшим образом: заказной бандеролью через Петроградский почтамт) в Берлин, издательству Гржебина. Это издательство имело тогда отделения в Берлине, Москве и Петрограде, и с издательством я был связан договорными отношениями.
2) В конце 1923 года копия этой рукописи была передана издательством для перевода романа на английский язык (вышел этот перевод только в 1925 г.), а затем -- на чешский. О появлении романа "Мы" в переводах я не раз заявлял печатно (в своих библиографиях и автобиографиях -- см. "Вестник Литературы", "Литературная Россия", под ред. Лидина и т. Д.); заметки об этом печатались также в советских газетах; никаких протестов по поводу появления этих переводов я до сих пор не слыхал.
3) В 1924 году выяснилось, что вследствие цензурных затруднении роман "Мы" в Советской России не может быть напечатан. В виду этого все предложения выпустить "Мы" за границей по-русски я отклонял. Такие предложения имелись, как от издательства Гржебина, так -- позже -- и от издательства "Петрополис" (последний раз летом 1929 года).
4) Весной 1927 года отрывки из романа "Мы" появились в пражском журнале "Воля России". И. Г. Эренбург, письмом из Парижа, по-товарищески предупредил меня об этом. Так впервые я узнал о своем "поступке".
5) Тогда же, летом 1927 года, Эренбург, по моей просьбе, отправил в редакцию "Воля России" письмо с требованием от моего имени -- прекратить печатание отрывков из "Мы". Аналогичное требование было переслано "Воле России" от моего имени также и еще одним из советских писателей, бывшим тогда за границей. Считаться с этими моими требованиями "Воля России" не пожелала.
6) От Эренбурга я узнал и еще одно: напечатанные в "Воле России" отрывки из "Мы" были снабжены предисловием, информирующим читателя, что роман печатается в переводе с чешского на русский. Сам я не видел "Воли России" и не знаю, что получилось из этого перевода русского романа с иностранного языка обратно на русский. Но что бы ни получилось, при наличии самой скромной логики ясно, что такая операция над художественным произведением не могла быть сделана с ведома и согласия автора.
Вот это и есть мой "поступок". Похоже ли это на то, что писалось о нем в газетах (например, на то, что я прочитал на днях в "Ленинградской правде", где так прямо и напечатано: "... Е. Замятин предоставил карт бланш "Воле России" на опубликование своей повести "Мы"" (номер газеты от 22 сентября).
Начало литературной кампании по моему адресу положено было статьей Волина в номере 19 "Литературной газеты".
В своей статье Волин забыл сказать о том, что о моем романе "Мы" он вспомнил с запозданием на девять лет (ибо роман, как говорилось, написан в 1920 году).
В своей статье Волин забыл сказать о том, что о напечатании отрывков из романа "Мы" в "Воле России" он вспомнил с запозданием на два с половиной года (ибо эти отрывки, как говорилось, были напечатаны весной 1927 года).
И, наконец, Волин забыл сказать о редакционном предисловии "Воли России", из которого явствует, что отрывки из романа печатаются без моего ведома и согласия.
Это -- поступок Волина. Сознательны или случайны были его умолчания-- я не знаю, но последствием их было неправильное освещение дела в дальнейшем.
Дело это обсуждалось в Исполбюро ФОСП -- постановление Исполбюро опубликовано в ном. 21 "Литературной газеты". В ї 2 Исполбюро "решительно осуждает поступок названных писателей" -- Пильняка и Замятина. А в ї 4 того же постановления Исполбюро предлагает ленинградскому отделению ФОСП "срочно расследовать обстоятельства издания за границей романа Замятина "Мы"".
Итак, сначала -- приговор, потом -- расследование. Ни один суд в мире, вероятно, еще не знает такого случая. Это -- поступок Федерации писателей.
Дальше -- вопрос о напечатании романа "Мы" в "Воле России" обсуждался на общем собрании Моск. отд. Всероссийского союза писателей и позже -- на общем собрании Ленингр. отд. союза.
Московское общее собрание, не дожидаясь моих объяснений, не выразив даже желания их выслушать,-- приняло резолюцию, осуждающую все тот же мой "поступок". Члены Моск. отд. союза нашли своевременным выразить свой протест также и по поводу содержания романа, написанного девять лет назад и большинству собрания неизвестного. В наши годы девять лет -- это, в сущности, девять веков. Я не собираюсь защищать здесь роман, имеющий девятивековую давность,-- я думаю только, что если бы московские члены союза протестовали против романа "Мы" шесть лет назад, когда роман был прочитан на одном из литературных вечеров союза,-- это было бы более своевременным.
Общее собрание Ленинградского отдела союза состоялось 22 сентября, и о результатах его я знаю только по газетной заметке ("Вечерн. Красная" от 23 сент.). Из этой заметки видно, что в Ленинграде уже были прочитаны мои объяснения по делу, что там мнения присутствовавших на собрании разделились -- часть писателей после моих объяснений считала исчерпанным весь инцидент, но большинство все же нашло более осторожным осудить мой "поступок".
я не могу, и этим письмом заявляю о выходе своем из Всероссийского союза писателей.
24 сентября 1929 г.
Москва. Евг. Замятин". (Лит. газ. 1929. 7 окт.).
Впервые: Литературная газета. 1929. 7 октября.
Печатается по данной публикации.
Письмо Замятина вызвано массированной травлей писателя, организованной со стороны многих критиков и большинства членов Всероссийского Союза писателей.
Письмо помогает лучше понять ту обстановку, в которой в последние годы жизни на родине приходилось работать Замятину.
"Литературной газете" сопровождалась следующим примечанием:
"ОТ РЕДАКЦИИ
1. Е. Замятин написал возмутительную пародию на коммунизм.
2. Эта пародия была отвергнута советской прессой.
3. Е. Замятин отправил эту свою пародию "Мы" за границу.
"Воле России".
5. С тех пор как "Мы" были написаны и с тех пор как "Мы" были за границей напечатаны, никаких особых перемен к лучшему в творчестве Е. Замятина не произошло.
6. Все белогвардейские газеты усиленно стараются Е. Замятина выгородить и защитить.
7. Общее собрание членов ВСП в Ленинграде присоединилось к резолюции московских писателей и констатировало, что он не отказался от этой своей пародии.
8. Е. Замятин, несмотря на все происшедшее, отделывается хронологией и отказывается сказать по существу о творчестве писателя и политике".
Волин Б. (псевдоним Бориса Михайловича Фрадкина, 1886-1957) -- публицист, редакционный работник, возглавлял журнал "На литературном посту", в 1931-1935 гг. был начальником Главлита, т. е. главным цензором; активно участвовал в травле Замятина.