Замятин Евгений: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1921". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 10. Размер: 4кб.

Часть текста: Замятина Из переписки с родными Вступительная статья А. Н. Стрижева (Из переписки с родными) Замятин Е. И. - Замятиной А. И., 13 ноября 1901г. Замятин Е. И. - Замятиной А. И., 14 ноября 1901г. Замятин Е. И. - Замятину И. Д., 20 декабря 1905 г. Замятина М. А. - Замятину Евгению, 25 апреля 1909г. Замятин Е. И. - Платоновой В. А. Переписка Ф. Сологуба и Е. И. Замятина Вступительная статья (Переписка Ф. Сологуба и Е. И. Замятина) Замятин Е. И. - Сологубу Ф. К., март--апрель 1918 г. Замятин Е. И. - Сологубу Ф. К., 29/16 апреля 1918 г. Сологуб Ф. К. - Замятину Е. И., 5 февраля 1924 г. Замятин Е. И. - Сологубу Ф. К., 6 февраля 1924 г. Сологуб Ф. К. - Замятину Е. И., 14 мая 1925 г. Замятин Е. И. - Сологубу Ф. К., 15 мая 1925 г. Сологуб Ф. К. - Замятину Е. И., 19 мая 1925 г. Сологуб Ф. К. - Замятину Е. И., 7 июня 1925 г. "Нас с тобой черт ниточкой связал" (Письма Б. Пильняка Е. Замятину. 14 писем 1921-1922 годов) Вступительная статья (Письма Б. Пильняка - Е. Замятину) Пильняк Б. - Замятину Е. И., 2 мая 1921 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 27 мая 1921 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 21 июля 1921 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 21 августа, 1921 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 4 сентября 1921 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 12 сентября 1921 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 2 ноября 1921 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 7 ноября 1921 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 17 декабря 1921 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 19 января 1922 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 5 апреля 1922 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 30 апреля 1922 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 23 июня 1922 г. Пильняк Б. - Замятину Е. И., 20 ноября 1922 г. Отдельные письма: Замятин Е. И. - жене, 8 июня 1928 г. Замятин Е. И. - в редакцию "Литературной газеты", 24 сентября 1929 г. Замятин Е. И. - Лебедеву П. И. Письмо Сталину Сборник писем:...

Входимость: 9. Размер: 15кб.

Часть текста: да, их надо сберечь: они так грациозны и так нежно лобызают любое седалище. И пусть бесспорно, что придворные поэты грацией и нежностью похожи на прелестные золоченые кресла. Но не ошибка ли, что институт придворных поэтов мы сохраняем не менее заботливо, чем золоченые кресла? Ведь остались только дворцы, но двора уже нет. Я боюсь, что мы слишком уж добродушны и что французская революция в разрушении всего придворного была беспощадней. В 1794 году 11 мессидора Пэйан, председатель комитета по Народному Просвещению, издал декрет -- и вот что, между прочим, говорилось в этом декрете: "Есть множество юрких авторов, постоянно следящих за злобой дня; они знают моду и окраску данного сезона; знают, когда надо надеть красный колпак и когда скинуть... В итоге они лишь развращают вкус и принижают искусство. Истинный гений творит вдумчиво и воплощает свои замыслы в бронзе, а посредственность, притаившись под эгидой свободы, похищает ее именем мимолетное торжество и срывает цветы эфемерного успеха..." Этим...

Входимость: 9. Размер: 9кб.

Часть текста: Госиздата, запрещающее печатать мой роман 1 , ибо оный принят, куплен (о чем договор) Госиздатом 2 - ?!.. Я Вам много писем уже писал, и ни одного от Вас - на Вашей душе грех. - А я Вам очень благодарен - вот чем. Подушка Ваша сердце мое томила, - все никак не мог в Москву свезти. Ну, собрался наконец, отвез, - ради нее ко Гржебину пошел (иначе, может, и не удосужился) пришел и - - - - ?!???!!!! Одним словом, в 11 часов, впервые, я узнал от З. И. Гржебина о письме из Госиздата и о суде чести. 20-ть минут двенадцатого я был в Госиздате (ветром несло, потерял спички, ибо руки ничего не держали, будучи в кулаках от судороги), а в первом часу я был у Гржебина со справкой Госиздата (печать, №, подписи) о том, что никакой "роман т. Пильняка "Голый Год" Госиздатом к печати не принят". Результатов: целый ряд: 1) Подушка Ваша едет в Питер вместе с Зин[овием] Исаевичем. 2) З. И. Гржебин, во вторник 6-го сент., на заседании правления Союза Писателей в Питере должен...

Входимость: 8. Размер: 45кб.

Часть текста: притекали многочисленные караваны переводчиков и, раскинув пестрые шатры, торговали плодами своих земель, получая по 250 бумажных сиклей за лист, чего в те древние и изобильные времена с избытком хватало на приобретение одного фунта хлеба. Влекомые слухами об изобилии, стекались во множестве ученые мужи из готских, франкских, халдейских, вавилонских, индийских, египетских и иных стран. Два юных менестреля, оставив тлетворный обычай писания стихов о прекрасных дамах, ежедневно составляли азбуки для просвещения покоренных Августом диких племен. Два корифея Дионисовых плясок, забыв о жертвах неистовому и прекрасному Богу, явились во дворец Августа, смущая ученых мужей видом украшенных виноградными листьями тирсов. И наконец пришел человек из страны, где удивленный чужеземец видит у граждан не языки, но смертоносные змеиные жала, что составляет там гордость равно старцев и юношей. Человек этот, именем Корний, пришедши на Невский, 64, знаком показал, что желает принести жало в жертву Богам, после чего всенародно изъято у него было жало, а в уста ему вложен был язык некоего благостного и доброго старца. Так в первый год правления Августа Максима процветала земля Всемирной Литературы, добродетель и любовь к отечеству была велика, поля и жены равно плодородны. Но уже три бледные Сестры, прядущие нити человеческих судеб, усталые, задремали, перепутались нити, и над благодатной страной нависла туча нежданных и ужасных событий. Первым же из них была жестокая месть сказанного выше Зиновия. Был великий и светлый день: исполнилось 50 лет Августу Максиму, и все племена Всемирной Литературы, многоголосые и разноязычные, как весенний лес, собрались на Невском, 64, дабы оказать Августу надлежащие почести. Весь день звонили медные языки колоколов и людей. Мужи, жены и дети длинной чередой...

Входимость: 8. Размер: 6кб.

Часть текста: но захватите простыню и наволочку. Вам - отдельная, уютная комната. Ашукин - очень культурный (один из немногих в Москве и в 100 раз больше, чем я), очень милый человек 6 ; к тому-же любит Вас и сейчас пишет вещь 7 , очень интересную и такую, которую следовало-бы Вам взять для "Дома Иск[усств]". Я приеду в Моск<ву> к 9 часам утра в понедельник 6-го июня. Пожалуйста, не смущайтесь, что не знакомы с Ашукиным, он встретит Вас как родного. Из Москвы мы проедем в Коломну, - где: - читай выше: Все мои коломенские удовольствия, маевки - я оставляю до Вас. Voila!! На свете уж не так скучно жить. Письма теперь ходят плохо. Уведомьте меня сейчас же, ибо я буду беспокоиться, - дошло ли? Теперь у меня к Вам просьба. (Пожалуйста, если можно) При сем прилагаю писульку академика А. Е. Ферсмана 8 . По этой записке можно со склада издания (в писульке названо издание, да я не могу прочесть, а Вы знаете, небось!) бесплатно набрать книг. Возьмите все, что у них есть и сложите у себя. Буду в Питере - заберу. Пожалуйста. Потом - жму Вашу руку, целую Вас и руку жены Вашей, дорогой Евгений Иванович! Ваш Бор. Пильняк. Примечания 1. По новому стилю -- 15 мая 1921 г. 2. Никола-на-Посадьях - церковь, возле которой находился дом Пильняка. До 1924 г. адрес Пильняка, которым он подписывал письма и рассказы, был: Коломна, Никола-на-Посадьях. Именем этой церкви назван один из сборников писателя, церковь становится отдельным персонажем в письмах Пильняка, проявляя его настроение: "У Николы-на-Посадьях бьют колокола, отбивают часы. Вечер, идет снежок, - мне некуда идти, нечего делать, думаю о том, какой я нехороший. Эх, роман бы написать, или ...

Входимость: 8. Размер: 31кб.

Часть текста: доктора. А вы -- англичанин... московский... Это было мое знакомство с Блоком. Только этот короткий разговор, улыбка, кепка. -- -- -- [До этой встречи, давно -- я любил его. До этой встречи, недавно -- я не любил его: он изменил, казалось, Прекрасной Даме, Дульцинее, он нашел ее в земной Альдонсе, поставил точку. И после этой встречи я понял: изменил на минуту -- только этот в кепке; другой -- настоящий -- верен, и его нельзя не любить.] Три года затем мы все вместе были заперты в стальном снаряде -- и во тьме, в тесноте, со свистом неслись неизвестно куда. В эти предсмертные секунды-годы надо было что-то делать, устраиваться и жить в несущемся снаряде. Смешные в снаряде затеи: "Всемирная Литература", Союз Деятелей Художественного Слова, Союз Писателей, Театр... И все писатели, кто уцелел, в тесноте сталкивались здесь -- рядом Горький и Мережковский, Блок и Куприн, Муйжель и Гумилев, Чуковский и Волынский. Сначала -- жужжащая, густая приемная "Всемирной Литературы" на Невском. И Блок проходит сквозь, и как-то особенно раздельно, твердо -- берет руку -- и слышен каждый слог: "Николай Степанович!" -- "Федор Дмитриевич!" -- "Алексей Максимович!" Горький тогда был влюблен в Блока -- он непременно должен быть на час в кого-нибудь, во что-нибудь влюблен: "Вот -- это человек! Да! Покорнейше прошу!" Блока слушал Горький на заседаниях "Всемирной Литературы" так, как никого. Еще неясно было, что мы заседаем, завинченные в летящий стальной снаряд, или, быть может, еще не устал Блок пересаживаться из заседания в заседание, но он был пока не тот, безнадежный и усталый, как позже, он срывал с якоря толстых томов не одного только Горького. В один весенний вечер -- заседание на частной квартире. Горький, Батюшков, Браун, Гумилев, Ремизов, Гизетти, Ольденбург, Чуковский, Волынский, Иванов-Разумник, Левинсон, Тихонов и еще кто-то -- много... и один Блок. Доклад Блока о кризисе...

Входимость: 7. Размер: 6кб.

Часть текста: Ваше из Санкт-Питер-Бурх-озера в Коломну-заводь. По земле же русской ходят разные слухи. 1) Пишет Вяч. Шишков, что "Д[ом] И[скусств]", № 2, не выйдет, ибо сам себя убоялся, несмотря на то, что напечатан уже, - не выйдет во мрак неизвестности. Так ли это и какая вообще здесь зарыта собака? 2) Яковлев и Ашукин говорили Вам о нашем Московском собратстве 10, - что Вы нам дадите, как, когда? 3) В Москве был диспут о том, что иссякла ли или не иссякла русская беллетристика, вообще о ее кризисе. И докладчик, Львов-Рогачевский 2 , сообщил, что литература беллетристическая выедет, будучи вывезена пятью писателями, в том числе Вами и мной. Оппоненты Ваше имя оставили бесспорным, но по поводу меня (ошибочно, конечно!!) не соглашались. Эти три пункта имеют коренную связь между собой. Я живу очень хорошо, кроме моего сожительства с издателями и скукой. Поэтому - мой паспорт в Наркоминделе на предмет загр<аничного> паспорта 3 (хлопочет Луначарский), а я на той неделе уезжаю недели на полторы (а может и не уеду, - я все...

Входимость: 7. Размер: 5кб.

Часть текста: под колоколом в воде вся Россия звучит, - я приветствую Вас - в разрухе, в голоде, в глупости - прекрасным новым с прекрасной радостью, которая идет по России, по Великороссии, пока, дорогой Евгений Иванович! Как в марте тают снега, и снега грязны, и пахнут тленом, - тает 18-20 година. Это во всей России - сверху и снизу - ворчит первым громом - общественность и сознание своих прав. Я вижу тот мартовский снег, который тает часами, на моих глазах, у меня есть факты. Два месяца, как от Вас ни строчки. - А я писал Вам. Оба эти месяца у меня - в Коломне прошли, в Коломне, в городе Росчиславле, в Рязани. Жена уезжала на дачу, жил один, питаясь на базаре, без печки и без самовара неделями. Повесть написал - "Рязань-яблоко", сена купил, без хлеба сижу. - А сейчас - вот две недели - отдал себя Всеросс[ийскому] Обществ[енному] Комитету Помощи голодающиv, - устраиваю в Коломне местн[ый] комитет 1 , и по горло в голоде. Уже осень. Дожди идут. И - надо за стол, писать. Сейчас буду писать - про Петербург "Санкт-Питер-Бурх" - и это будет памяти Блока 2 . Напишите мне названия книг, что можно прочитать о Петербурге. Я живу очень тормошно, и мне очень одиноко что-то. Осень. - Приезжайте ко мне на месяц, Евг[ений] Иванович, - писать в тишине! Пожалуйста. Хлеб, ведь, я куплю на днях, - продал "Рязань-яблоко" "Мысли" 3 . Два месяца, как Вы - ни строчки. Как Вам не стыдно? - ведь мне так одиноко, и я так мало знаю. Вот, сего дня я пишу ...

Входимость: 6. Размер: 43кб.

Часть текста: трудным путем, не похожим на движение других стран, ее путь - неровный, судорожный, она взбирается вверх - и сейчас же проваливается вниз, кругом стоит грохот и треск, она движется, разрушая». Эти слова из эссе Евгения Замятина «О моих женах, ледоколах и о России», написанном в годы первых пятилеток, когда страна, казалось, была на подъеме, могли бы вызвать бурю негодования со стороны литературной общественности (и не только). Видимо поэтому эссе впервые было опубликовано лишь в 1962 году. Да и то за рубежом. Сегодня, спустя семь десятилетий, эти слова звучат как констатация очевидности и даже как предвидение. Ведь вряд ли можно найти возражения против того факта, что могучее государство Советский Союз, вторая сверхдержава мира, почти в одночасье скукожилось, рухнуло в бездну, и теперь долго придется ждать его возрождения. Да, даром предвидения (хотя и не в отношении личной судьбы) Замятин, несомненно, обладал. В романе «Мы», завершенном писателем в 1921 году, многие критики и писатели увидели пасквиль на советское государство, хотя о каких достижениях науки и всеобщей механизации могла идти речь (а Замятии показывал в романе государство, достигшее высочайшего уровня в развитии науки и техники и одновременно превратившее своих граждан в бездушные и бесправные винтики государственной машины) в дни разрухи, когда жизнь после тяжелейших лет мировой войны, революции, гражданской войны только-только переходила на мирные рельсы, только-только становилась жизнью, а не выживанием? Роман «Мы», конечно же, был направлен против тоталитаризма. Но никакого тоталитаризма в Советской России того времени и в помине не было. М. М. Пришвин, писатель умный, глубокий, мудрый, отметил в...

Входимость: 6. Размер: 20кб.

Часть текста: прошлого века Е. Замятина и Б. Пильняка известно достаточно много 1 . Их имена в литературе всегда ставили рядом - из-за схожести творческих подходов, взглядов на литературу и - схожести писательских судеб, чередовавших успех, опалу, травлю, забвение... Разница в возрасте, общей культуре и литературных манерах не помешала им найти общий язык и почувствовать друг в друге близких по духу людей, пронести дружбу через всю жизнь. Их знакомство принято относить к 1921 году, хотя, судя по упоминаниям в письмах Пильняка более раннего периода, писатель уже давно выделял творчество Замятина 2 . К этому времени Пильняк уже заявил о себе в печати 3 , у него появились высокие ценители (Л. Троцкий, А. Воронский, А. Луначарский 4 ), им уже был написан роман "Голый год", который еще в рукописи был отвезен Б. Пастернаком к Горькому и вызвал одобрение и дальнейшую поддержку последнего 6 . На этой волне в конце апреля 1921 года Пильняк едет в Петроград, где знакомится с Горьким и, как можно предположить, -- с Замятиным. Сразу же после возвращения в Москву он берется устраивать дела Замятина и пишет письмо, в котором уточняет детали и обстоятельства будущего скорого приезда писателя в Москву - выступления в Москве, устройство на ночлег, входит во все детали предстоящего визита, не забывает при этом, в свою очередь, просить Замятина об услугах для себя. Тон писем делового, уверенного в себе человека создает ощущение, что Пильняк знал Замятина давно и ждал только случая, чтобы выразить ему свое уважение и...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1921"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1921"