Замятин Евгений: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1920". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 25. Размер: 20кб.

Часть текста: простота, какое было бы не омраченное ни единой мыслью счастье, если бы Он сразу создал единую огневоду, если бы Он сразу избавил человека от дикого состояния свободы. В полифонии всегда есть опасность какофонии. Ведь знал же Он это, учреждая рай: там -- только монофония, только ликование, только свет, только единогласное Те Deum. Мы несомненно живем в эпоху космическую -- создания нового неба и новой земли. И, разумеется, ошибки Иалдабаофа мы не повторим; полифонии, диссонансов -- уже не будет: одно величественное, монументальное, всеобъемлющее единогласие. Иначе -- какое же воплощение древней прекрасной мечты о рае? Какой же, в самом деле, рай, если Престолы и Власти гремят "Те Deum", a Начала и Силы -- "Miserere". И вот явно на этом гранитном фундаменте монофонии созидается новая русская литература, новая поэзия. Лукавый творец диссонанса, учитель сомнений Сатана -- навеки изгнан из светлых чертогов, и голоса -- только ангельские, и ликуют литавры, колокола, исполаэти, слава, осанна. В небо плечами-небоскребами упрись, Крича Осанну ртом бетонным! ("Кузница", 1920, V-VI, Обрадович) Отныне на суше, в морях и пустынях Слава! О, каким же безбрежно-великим Оказался рабочий мозг! Слава ему! ("Кузница", 1920, V--VI, Дорогойченко) О, Москва! Слава, слава, слава! ("Кузница", 1920, V-VI, Обрадович) Слава тебе, огнеликий! Слава рабоче-крестьянской стране! ("Пламя", 1920, XI, К. Барышевский) Оркестры, громче ураганьте! Гремите, трубы, громогласней! ("Пламя", 1920, XI, Смиренские) Ныне восславим Молот И Совнарком ...

Входимость: 9. Размер: 31кб.

Часть текста: другими, свидетельствовало о том идейном и эстетическом размежевании, которое активно шло в литературном процессе 1920-х годов. Группа возникла 1 февраля 1921 года в лоне литературной студии переводчиков при издательстве «Всемирная литература». Студия была создана в июне 1919-го, и в ней занималось человек сорок молодых литераторов. В статье для одного бельгийского журнала Максим Горький любовно упомянул эту студию и назвал в числе её руководителей «новеллиста» Замятина, хорошего знатока русского языка. Двадцатого июня 1926 года Замятин писал сибирскому поэту И. Ерошину: «<...> вспомнился 18-й год, Дом Искусств, Студия. Мне приятно, что Вы хорошо вспоминаете это время. Внешне - тогда жилось куда тяжелей, чем теперь, - и всё же насколько было лучше!». Вероятно, Ерошин посещал в 1919-м студию по изучению мастерства перевода при «Всемирной литературе» и бывал в Доме искусств, знаменитом ДИСКе, куда перешла затем упомянутая студия и где нашло приют...

Входимость: 7. Размер: 27кб.

Часть текста: с газетными вырезками, сбереженными писателем. В этот альбом вошли вырезки, собранные в период с 1913 года, когда состоялся настоящий литературный дебют Замятина — публикация повести «Уездное», по 1923 год, незадолго до официального запрещения романа «Мы» [1] . Таким образом, в альбоме представлены критические отзывы на работы Замятина за первое десятилетие его литературной деятельности, до и после Октябрьской революции — в подборке, прямо отражающей озабоченность молодого автора формированием своей репутации. Альбом также включает в себя относительно малоизвестные отзывы, принадлежащие перу писателей или критиков, впоследствии сыгравших в жизни Замятина заметную роль. Альбом представляет собой большой том (370 х 250 см) из плотной кремовой бумаги очень хорошего качества (108 непронумерованных страниц). Он производит впечатление подарка, вероятно, полученного писателем от жены, Людмилы Николаевны, а может быть, от заботливой матери, Марии Александровны, или сестры, Александры Ивановны: альбом вручную обернут дорогой, слегка ворсистой черной тканью с золотым цветочным узором. Каждая вырезка аккуратно вклеена (длинные статьи пришиты к страницам и обрезаны по их размеру), а имена авторов и названия статей тщательно вырезаны и приклеены отдельно, рядом с текстами. Замятин делал к вырезкам карандашные подписи с библиографической информацией (не всегда полной), подчеркивал важные фрагменты текстов и оставлял комментарии. Сто пятьдесят восемь вырезок расположены в относительно хронологическом порядке, хотя они, как и страницы, не пронумерованы. В период с 1913 по 1917 год Замятин часто покидал Санкт-Петербург/Петроград, изъездив всю Россию в качестве морского инженера, а большую часть 1916 и 1917 годов провел в Англии. Очевидно, жена существенно помогла ему в...

Входимость: 6. Размер: 20кб.

Часть текста: и вызвал одобрение и дальнейшую поддержку последнего 6 . На этой волне в конце апреля 1921 года Пильняк едет в Петроград, где знакомится с Горьким и, как можно предположить, -- с Замятиным. Сразу же после возвращения в Москву он берется устраивать дела Замятина и пишет письмо, в котором уточняет детали и обстоятельства будущего скорого приезда писателя в Москву - выступления в Москве, устройство на ночлег, входит во все детали предстоящего визита, не забывает при этом, в свою очередь, просить Замятина об услугах для себя. Тон писем делового, уверенного в себе человека создает ощущение, что Пильняк знал Замятина давно и ждал только случая, чтобы выразить ему свое уважение и преданность. В этот приезд Замятина в Москву Пильняк забирает его к себе в Коломну. Замятин гостил в Коломне у Пильняка с 18 по 23 июня 1921 года. В письме жене от 20 июня 1921 года он так описал этот город: "Но зато Коломна - чудесная: кремль, башни, монастыри, соборы, церкви, Москва-река, Ока. Самый Никола Пильняковский <...> - прелестный. К сожалению, у этого Николы - очень зычный голосина" 6 . Об этих днях Пильняк сделал помету на рукописи своего рассказа: ""Город Росчиславль" - 19 июня н. ст. 921. В эти дни у меня был Замятин, писал три утра (т. е. писал Пильняк. - К. А. -П.), а днем рассказывал Замятину про Коломну" 7 . Встреча в Москве и поездка в Коломну сблизили двух писателей. С тех пор их отношения и переписка не прерываются - они навещают другу друга, помогают в устройстве дел, вместе переживают...

Входимость: 5. Размер: 69кб.

Часть текста: того успеха, который выпал Замятину. Чуковский носился по залу и говорил всем и каждому: -- Что? Каково? Новый Гоголь. Не правда ли?" Так описывает поэт Николай Оцуп триумфальное появление Замятина в послереволюционном Петрограде. Он допускает здесь одну неточность: не Горький выписал Замятина из Англии; его "выписала" революция. При первом же известии о падении царизма Замятин стал рваться в Россию. Здесь была его любовь, боль, надежда. Когда свершилась революция, Замятину было тридцать три года - возраст, по нашим нынешним меркам, скажем так, совсем не великий. Но это ныне. А Замятин был уже признанным писателем, мастером и вскоре сделался наставником целой литературной группы действительно молодых и очень одаренных петроградских писателей - "Серапионовы братья". За его плечами был путь бунтаря, революционера, еретика ("еретик" было его любимейшим словом). 2 Евгений Иванович Замятин родился 20 января (1 февраля) 1884 года в городе Лебедяни Тамбовской губернии (ныне Липецкая область), в семье священнослужителя. (Сколько мятежников, революционеров подарили нам благочестивые русские батюшки!) Лебедянь замятинского детства - заштатный город на берегу Дона, с 6678 жителями (по переписи 1894 года): дворян - 421, духовного сословия - 89, почетных граждан и купцов - 498, мещан - 4580, крестьян - 998. В городе семь православных храмов и Троицкий монастырь; 168 каменных и 562 деревянных здания, в том числе 102 лавки. Фабрик и заводов - девять, главные из них: мыловаренный, два кожевенных и винокуренный. Мужская прогимназия, уездное училище, приходские училища - мужское и женское. Сонное царство, где за заборами дремлет своя неподвижная и причудливая жизнь. Она отразится в зеркале замятинской...

Входимость: 5. Размер: 10кб.

Часть текста: у него остались тяжелые впечатления, особенно -- по контрасту с Англией, где война мало сказалась и где жизнь катится еще по старой наезженной нетряской колее. Многое заинтересовало его: постановка школьного дела (в бывшем Тенишевском училище); теоретически идеальные планы снабжения граждан всем необходимым (в Петрокоммуне); работы Манухина и Павлова в Институте экспериментальной медицины. Петербургские писатели и журналисты принимали Уэллса в Доме искусств. Наскоро сорганизованный обед превратился в торжественное чествование английского гостя с целым рядом речей. Говорили по-русски: А. В. Амфитеатров, В. Д. Боцяновский, А. С. Грин, М. Горький, Н. Пунин, П. Сорокин, К. И. Чуковский, В. Б. Шкловский; по-английски: Ю. П. Данзас, Евг. Замятин, С. Ф. Ольденбург, В. А. Чудовский; речи говоривших по-русски -- переводились Уэллсу. Русский писатель живет сейчас в стране, где -- будем надеяться, не навсегда -- почти нет литературы и книги; об этом трудно забыть. И оттого сквозь мажор приветствий в иных речах ясно слышалась горечь. Уэллс отвечал всем говорившим сразу -- или, вернее, отвечал одному, отвечал на очень резкий упрек по адресу всей последней политики Англии. В ответе Уэллса чувствовался голос не только Уэллса, но и очень широких кругов Англии, и о нем стоит упомянуть подробней. "Первое, что мне хотелось бы сказать, -- говорил Уэллс, -- это -- что нас нельзя винить за действия наших правителей; мы за них не ответственны. Второе: я и не хочу снимать ответственность с правительства Англии: для ее политики -- у меня нет оправданий. Третье: мы в Англии хотим сейчас одного -- чтобы России дана была возможность закончить свой опыт в мирной обстановке, чтобы можно было увидеть результаты этого опыта. Четвертое: мы, англичане, и вы, русские, ...

Входимость: 5. Размер: 45кб.

Часть текста: год его правления был явно благословлен богами. Из окрестных пустынь ежедневно притекали многочисленные караваны переводчиков и, раскинув пестрые шатры, торговали плодами своих земель, получая по 250 бумажных сиклей за лист, чего в те древние и изобильные времена с избытком хватало на приобретение одного фунта хлеба. Влекомые слухами об изобилии, стекались во множестве ученые мужи из готских, франкских, халдейских, вавилонских, индийских, египетских и иных стран. Два юных менестреля, оставив тлетворный обычай писания стихов о прекрасных дамах, ежедневно составляли азбуки для просвещения покоренных Августом диких племен. Два корифея Дионисовых плясок, забыв о жертвах неистовому и прекрасному Богу, явились во дворец Августа, смущая ученых мужей видом украшенных виноградными листьями тирсов. И наконец пришел человек из страны, где удивленный чужеземец видит у граждан не языки, но смертоносные змеиные жала, что составляет там гордость равно старцев и юношей. Человек этот, именем Корний, пришедши на Невский, 64, знаком показал, что желает принести жало в жертву Богам, после чего всенародно изъято у него было жало, а в уста ему вложен был язык некоего благостного и доброго старца. Так в первый год правления Августа Максима процветала земля Всемирной...

Входимость: 5. Размер: 18кб.

Часть текста: где-то осина трепещется, или в еще нераздевшеися ночи слышно - чутко мои предрассветные прощальные мысли? * * * "Стоять - негасимую свечу", так в старину о канонницах, читавших псалтырь, так мне сказалось о Замятине, о его словесной работе. Только Андрей Белый так сознательно строил свою прозу, а положил "начал" Гоголь, первый Флобер в русской литературе, а за Гоголем Слепцов... Аксаков, Гончаров. * * * Я лежал в жару. Только газета, перо и кисточка. В память Пушкина я хотел изобразить его сны - шесть снов; рисование помогает моему глазу различать в темноте сновидений, чего не схватить словом, а температура сочиняет краски. В сумерки мне сказали, что произошла "большая неприятность". Сказано было голосом, я знаю все его оттенки, и я почувствовал очень тревожное. Миллион мыслей пронеслось: налог, молочница, газ, электричество - кому только не должны! - и, наконец, нас выгнали с квартиры и наступил последний беспризорный пропад... * * * "Е. И. Замятин помер!" В ту ночь вижу: сижу на кухне у стола, а ко мне лицом, у плиты примостилась, подбородком на плиту и правую руку так, торчмя над головой держит, как кот лапу, когда ищется, но это была не канонница Нестерова, "негасимая свеча", белица "Лесов" Печерского, а очень худенькая, совсем еще подросток, костлявая, с неправильным лицом, я понимаю, нос переломан, и не прямо, исподлобья трудно - веки ее до кирпича воспалены - с болью смотрит на меня------" ... за пять лет заграничной жизни, - продолжаю думать о Замятине, - все он куда-то торопился... или это его сценарии отнимали все его время? - кинематографический сценарий! какое отношение к словесному искусству? и который и легче и в цель напишется у Осипа Дымова. Или хлопоты об...

Входимость: 4. Размер: 7кб.

Часть текста: Петербургом), сатирическая повесть "На куличках" (создана в Николаеве) и ряд рассказов. О Замятине шумно заговорила критика, его имя ставили рядом с Горьким, Пришвиным, Буниным, Куприным. Повесть "На куличках" вызвала гнев цензуры, увидевшей в ней только унижение и оскорбление русского офицерства. Решением Петербургского окружного суда тираж номера журнала "Заветы" был арестован, а Замятин выслан на Север. На самом деле в повести не чувствуется желания "оскорбить военное сословие". Кроме отрицательных персонажей есть прекрасные и сильные в страстях поручик Андрей Иванович Половец, приехавший из Тамбова в тихоокеанскую часть на край света, капитан Шмит и его жена Маруся. Отнюдь не примитивны капитан Нечеса, поручики Тихмень и Молочко. Повесть "На куличках" полна любви и сострадания автора к соотечественникам и протеста против общественных условий, унижающих человеческое достоинство. По северным впечатлениям были написаны повесть "Север", рассказы "Африка" и "Ела". Произведения свидетельствовали о закреплении в творчестве Замятина лирико-романтического начала, идеи сопротивления человеческого в человеке, торжества силы духа. Новый период творчества Замятина связан с работой в Англии в 1916-17 г. г. и революцией в России. События 1917 г. добавили в произведения писателя мрачных красок. С 1918 по 1922 год Замятин создал целую серию рассказов, сказок, повестей: "Север" (1918), "Землемер" (1918), "Ловец человеков" (1918), "Дракон" (1918), "Сподручница грешных" (1918), "Иваны" (1918),...

Входимость: 3. Размер: 7кб.

Часть текста: это от того, что иные из них, как Ставрогин у Достоевского, "веруя, не верят, что веруют"; во всяком случае -- ясно: они не верят в твердость, органичность убеждений рабочего. Одно из двух: или русский рабочий несовершеннолетен, но тогда нелепо давать ему в руки такой острый инструмент, как власть; или он совершеннолетен, но тогда нелепо ставить гувернеров, выбирающих, что можно читать и чего нельзя. Ведь первый шаг уже сделан. Еще недавно, когда случалось, что девяносто процентов беспартийной России шли не в ногу с правящими десятью процентами, -- вопрос решался очень просто, по рецепту купринского капитана Сливы: "От, извольте! Вся рота не в ногу идет -- один господин прапорщик в ногу". Теперь прапорщик начинает приспособлять свой шаг к роте. Беспартийные признаны имеющими не только обязанности, но и права. И пора сделать следующий логический шаг: дать девяноста процентам право говорить вслух все, что они думают, и право читать все, что они захотят, а не только то, что выберет гувернер. Нам скажут, что уже говорилось не раз: "Свобода печати -- значит, что газеты будут закуплены капиталистами". Но ведь есть люди, которые и против коммунизма выдвигают довод: "Коммунизм -- значит, что коммунисты будут брать взятки". Верно, что есть коммунисты, которых можно купить: их расстреливают. И верно, что есть литераторы, которых можно купить: их...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1920"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1920"