Поиск по творчеству и критике
Cлово "1888"
Входимость: 3. Размер: 47кб.
Входимость: 2. Размер: 98кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 47кб.
Часть текста: губернии Черткова, отца известного толстовца Черткова. Упорным трудом Егор Чехов скопил три с половиной тысячи, за эту сумму купил у барина вольную для всей своей семьи -- по семьсот рублей за душу -- и переселился с семьей на юг. Тут, недалеко от Таганрога, он долгое время был управляющим в имениях графа Платова, героя войны 1812 года. Отец писателя, Павел Егорович, служил в Таганроге конторщиком. Откладывая, по мелочам, с тем же самым мужицким упорством, как и отец, Павел Егорович сколотил, наконец, немного денег и открыл на Монастырской улице собственную торговлю. К этому времени он уже был женат на Евгении Яковлевне Морозовой, дочери таганрогского купца-суконщика. 19 января 1860 г. у Евгении Яковлевны родился сын Антон. Кроме Антона Павловича -- у П. Е. Чехова было еще четверо сыновей и дочь. Жизнь в домике на Монастырской улице шла по-старинному, крепким, суровым укладом. Детей Павел Егорович воспитывал в строгости, "в страхе Божием", старался сызмалолетства приучить их к церкви. Мальчики должны были строго соблюдать все посты, выстаивать длинные церковные службы. Возвращались из церкви домой -- дома хором пели что-нибудь божественное, читали акафист. Павел Егорович был большой любитель и знаток церковного пения; позже, когда сыновья подросли, он составил из них настоящий хор и пел с ними на клиросе в церкви. Все эти молитвенные повинности действовали на мальчиков совершенно иначе, чем этого хотел отец. "Когда я теперь вспоминаю о своём детстве, -- писал впоследствии Антон Павлович, -- то оно представляется мне довольно мрачным; религии у меня теперь нет. Когда, бывало, я и мои два брата среди церкви пели "Да исправится" или "Архангельский глас", на нас все смотрели с умилением и завидовали моим родителям -- мы же в это время чувствовали себя маленькими ...
Входимость: 2. Размер: 98кб.
Часть текста: "Вопль и ярость". Берлин. Воскресенье. На дворе -- нищий, поет: в белом воротничке, сверху видно -- прекрасный пробор, начищенные сапоги... На углу -- босой. Много молодых, хорошо одетых парней, просят милостыню. Приближение Рождества. "Серебряное" и "золотое" воскресенье. На дворе утром однажды выросла куча елок. На улицах -- тоже. Елки, освещенные на площадях. В "серебряное" воскресенье -- ларьки с товарами на улицах. На Alexanderplatz. В этот день торгуют магазины, но фабрики и учреждения не работают: толпы народа на тротуарах, у Тица, у Вертгейма, иллюминованные снаружи здания универмагов. Wedding -- кварталы по пути. Новые дома, выстроенные на займы. Чистота -- такая же, как и на главных улицах, только меньше света. Те же Тицы, Вертгеймы, Саламандры. Но -- здесь все магазины (за исключением Тица, напр.) -- все маленькие магазины пусты: буквально нигде ни одного человека, все -- в центр, в Weston. ... Пивная. У стойки -- час уже стоит багровый немец, с неподвижным лицом, за третьим бокалом. Какой-то в русском картузе только смотрит, не пьет. Невеселы. Играет русский оркестр, в русских рубашках... Neue Welt (Neue Köln). Две огромные (Народный Дом) залы. Дым, крик -- ровный, общий. Какие-то "баварские" дешевые декорации. Деревянные непокрытые столики -- нет места. В зале -- тысячи три. На сцене -- оркестр, баварский танец, кончающийся тем, что кавалер садится верхом на даму... Разносят январское пиво...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Сологуб Ф. К. - Замятину Е. И., 14 мая 1925 г. 5. СОЛОГУБ-ЗАМЯТИНУ 14 мая 1925 Дорогой Евгений Иванович. Прошу Вас приехать ко мне в Детское Село в это воскресенье 17 мая с поездом, который отходит в 1 ч. 20 м. дня. Поговорим об организации при Союзе Писателей секции критиков и историков литературы. Обещали быть Гизетти, Иванов-Разумник, Медведев, Рошковская, и одновременно с этим письмом пишу Груздеву 1 . С приветом Федор Сологуб. Примечание 1 Александр Алексеевич Гизетти (1888--1938) -- литературный критик и публицист; Павел Николаевич Медведев (1891--1938) -- литературовед, литературный критик; Рашковская Августа Натановна (1898--19??) -- литературный критик; Илья Александрович Груздев (1892--1960) -- литературовед, критик.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: по технике художественной прозы Очерк новейшей русской литературы Очерк новейшей русской литературы <Конспект лекции> 1. Гора, чиновница и Наполеон. 2. Диалектический метод развития литературы (Адам. Общественный строй). 3. Реалисты -- Горький, Куприн, Чехов, Короленко, Арцыбашев, Чириков, Телешов ("Знание", "Земля"). Окуров. Поручик Ромашов. Варька. Могло произойти. Зеркала, направленные на землю. Чехов -- вершина. 4. Некуда как будто идти. Но от поездов -- к аэропланам. Отделение от земли: символисты. Тело -- а теперь начало противоположное, революционное телу: дух. 5. Символисты -- Сологуб, Гиппиус, Белый, Блок, Брюсов, Бальмонт, Вяч. Иванов, Андреев, Чулков. Вражда к земле, быту. Андреев (Некто в сером, Человек, Жена, Гости, друзья). Сологуб (Альдонса и Дульцинея, которой нет на земле). Блок (Незнакомка, Прекрасная Дама). Дульцинея, Прекрасная Дама -- символически судьба достижения на земле. Облака. 6. У реалистов -- то, что было, могло быть. У символистов--то, чего не было, не может быть на земле. Зеркало -- и рентгеновский аппарат. Скелет жизни. Нет юмора, бодрости. 7. Трудность тем -- усовершенствование приемов. Чувства, вызывающиеся музыкой. Музыка слова. Ех.: {Сокращение от фр. exemple -- пример, например (сост.). } Бальмонт. Заслуга символистов. Овладение стихией. 8. Диалектический путь: явление -- затем враждебное -- и примиряющее. Реалисты -- символисты сделали свое -- новореалисты. Поэты: Клюев, Ахматова, Гумилев, Городецкий. Прозаики: Белый, Сологуб, Ремизов, Бунин, <Сергеев->Ценский, Пришвин, Алексей Толстой, Шмелев, Тренев. Легче и труднее говорить. Почему подробнее. 9. Символисты видели скелет. Ученый, изобретатель рентгеновских лучей и студент I курса. Новореалисты пили сладкую горечь Гиппиус, Блока, но это было -- предохранительной прививкой. Облака. 10. Смех, юмор -- как у реалистов. Сологуб -- Передонов...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: что "огонек выявляется из темноты угла"... И расцветают в повести дурного вкуса разговоры. Бархат, молью травленный, -- "Светлый бог" Айзмана, сказка в четырех действиях. Как же не бархат: сюжет-то какой драгоценный. Альгамар, светлый еврейский пророк, пылом речей родит веру в народе, что в счастливый назначенный день все полетят с Альгамаром тем в Палестину из Гренады неверной... Но от речей Альгамара, Айзманом сказанных, -- не очень-то полетишь: разве по-горбуновски, это -- да. И жалко глядеть на истравленный молью бархат. Пестрядинный, чистый и крепкий, лоскут -- рассказ К. Волгина "Антипка". Человеку с даром мало-мальским -- не нужен ему мудреный сюжет. Как будто и ни о чем рассказал Волгин: ну, вот, не взяли мальчонку, Антипку, в город на ярмарку, а Антипка, малый характерный, исхитрился добраться до города сам. И ни о чем как будто -- а хорошо. И еще лучше покажется, коли прочесть бок о бок сшитый с Волгиным рассказ Карашева "Огонь". Придумщик нынче народ пошел, -- да хоть бы придумывали-то с толком. А то вот Карашев -- эка, хватил: есть у него в рассказе огненный царь Огневик, и у того Огневика дочь... Ильмарель! В русских-то сказках да былях получше "Ильмарели" ничего Карашев не нашел? Не красит Карашева и соседство с Никандровым: никандровский рассказ в первой его половине, по чести сказать, -- недурен. Во второй половине -- есть пересол. Три рассказа этих -- Волгина, Карашева и Никандрова -- сметаны в одно белыми нитками: никчемушным заглавием для всех трех рассказов -- "Молодое растет". От заглавия такого все одеяло лоскутное -- отнюдь крепче не стало, а белые нитки...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: к начальству, прихватив с собой листок с напечатленными там "выражениями фраз ее руки". Оноприй Опанасович уже ощущал ниспадающие на его грудь звезды, но тут-то и вышел невероятный конфуз: начальство обнаружило, что записанные на листке страшные "выражения" ни больше и ни меньше, как... евангельские тексты. Н. С. Лесков в своем "Заячьем Ремизе" уверяет нас, что это было началом гибели Оноприя Опанасовича, и описывает даже романтическую его кончину. Но тут Лескова несомненно кто-то ввел в заблуждение: Оноприй Перегуд не только не погиб, не только здравствует и посейчас, а напротив того -- как бы даже размножился; причем, дабы не напоминать о происшедшем некогда конфузе, свое громкое литературное имя -- Перегуд -- он заменяет подписями скромными и мало кому известными, как то: Розенталь, Лелевич, Родов -- и так далее. Оноприй Опанасович Розенталь снова переживает минуту незабвенного восторга: найден, найден "потрясователь основ"! Этот потрясователь -- конечно же, "Русский Современник". И так же, как это было в первый раз, в руках у Оноприя Опанасовича -- листок "с выражениями фраз руки" -- доказательства неопровержимые, смотрите сами: День минувший вечно жив, Душа, как птица, мчится мимо... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ...